14.01.2016 в 22:34
*вносит*URL комментария
Условный Нижний Тагил (ду нот аск), флафф, юст, ебанина, оборотни, добрый Слит. 1845 слов.
читать дальше- А много вас таких в Тагиле? Ну… оборотней?
Вася сидел прямо на траве, наблюдая, как встаёт солнце над Капасихой, и крепко обнимал Илюху за шею. Точно так же, как обнимал полчаса назад серого волка. Васины штаны вымокли от утренней росы, но он не обращал на это внимания. Скорее уж голому Илюхе полагалось жаловаться на неудобство, но волчья кровь ещё бурлила в нём, согревая тело. Вася смотреть на голого Илюху отчего-то стеснялся и только косился одним глазом, словно бы невзначай.
- Моими-то стараниями… - хвастливо завёл Илюха, но осёкся и смущённо почесал затылок: - Ну, этот… как его… не знаю, короче, как его зовут. Была тут у меня с ним одна история… Только это не повод для знакомства.
- Какая история? – заинтересовался Вася.
-Да неважно, - отмахнулся Илья, но затем признался обречённо: - Он сам жопу подставлял. Ну, я его и натянул… Неважно, в общем. Потом Настя психованная с сестрой. И Колян ещё, - Илюха выразительно подвигал тазом, приподнявшись на руках. – Ты в Шпингалет-то, поди, не ходишь? Он стриптиз там танцует, все девчонки текут. Вот. А больше я и не знаю никого. Наверно, где-то и другие есть.
Вася в очередной раз почувствовал укол зависти, но смолчал: сколько ни просил он Илюху укусить его, всё время получал отказ.
«Я за тебя ответственность несу, дурья башка, - сердился Илюха, - а ты заладил: укуси да укуси!»
С каких пор Илюха нёс за него ответственность, Васе было неведомо. Наверное, с первого дня их знакомства. Странно всё тогда получилось.
До окончания школы Вася был типичным домашним ребёнком, и вдобавок с хрупким здоровьем. Всё детство проболел на печи, а к пятнадцати годам заработал астму и ещё целый букет хронических болячек, даром что в деревне на свежем воздухе жил. В армию с таким набором попасть ему не светило, несмотря на то, что сам Вася очень хотел служить. Посему было решено ехать в город и поступать в ПТУ при Нижнетагильском Шпингалетном заводе. Институту Вася решительно воспротивился: вот он ещё бумажки в офисе не перебирал. И каждая собака знала, какой в этих офисах бардак. А в цехе – дисциплина.
Больше всего на свете Вася любил возиться со старенькой отцовской «шестёркой» с чихающим движком, и стараниями Васи этот автомобиль начал вполне резво бегать, а после полной прокачки – почти летать. На той-то «шестёрке» его и отправили в город. Провожали всей деревней да слова напутствия говорили, а мать утирала слезу украдкой: пропадёт там, совсем наивный ведь. Однако Вася не пропал. Пробовали его было клевать в общаге, но быстро обломали зубы: Вася, несмотря на широко распахнутые голубые глаза, оказался твёрд характером и упрям, и со временем его зауважали. А сам Вася, хлебнув свободы, расправил крылья и начал познавать прелести городской жизни. Совсем в дебри, вроде Шпингалета, его не заносило, но ближе к окончанию ПТУ он открыл для себя главный интерес – футбол. Походы на матчи являлись для болельщиков не просто досугом, это был ритуал. Правда, ПТУшники зачастую опасались соваться на стадион: там главенствовали ребята из цеха, и их сложно было заподозрить в мирном нраве. Вася не раз видел, как они, размалёванные чёрной и белой красками, толпой шли на матч, выкрикивая лозунги. Но однажды пацаны пригласили его, и он пошёл.
Игра была напряжённой. Болельщики бесновались на трибунах, и Вася бесновался вместе с ними, захваченный общим настроем. Он ощущал себя единым целым со стадионом, и сердце его гулко стучало где-то в горле, а затем в ворота противника был забит решающий гол. Трибуны взревели, и Вася вскочил со скамьи вместе с остальными, а потом его почему-то повело в сторону, а земля перестала быть твёрдой. Последнее, что он запомнил, был стремительно приближающийся зелёный пол в чёрных пятнах.
Очнулся Вася от бесцеремонного похлопывания по щекам и облегчённого возгласа:
- Живой!
Он открыл глаза и ошарашенно захлопал ресницами. Прямо над ним нависала рожа. Рожа была жуткой и сплошь покрытой шрамами. Обладатель её был бритым наголо, с чёрным лбом и кривой ухмылкой. Белок в его правом глазу налился кровью и внушал оторопь, но левый глаз был нормальным, голубым, и смотрел почти радостно.
- Ну и напугал ты нас, малец, - сказал кто-то сбоку.
- Болеешь чем? – поинтересовался парень со шрамами и, не дожидаясь ответа, дёрнул Васю наверх и поставил на ноги.
- Мы выиграли? – задал главный для него вопрос Вася и огляделся. Его окружали заводские ребята, одинаково белые, крепкие и отчего-то совершенно не страшные. Одногруппники Васи жались сзади, не решаясь подойти.
- Вот это наш парень, - загоготали заводские, а шрамолицый бесцеремонно ухватил его под руки:
- Идём, домой тебя отведу. А то ещё рухнешь на полпути.
- Я в порядке, - попытался запротестовать Вася, но шрамолицый уже уводил его прочь.
Вася с детства усвоил, что не стоит пытаться остановить идущий на тебя танк, а посему он просто пошёл со странным парнем, не удосужившимся даже стереть жутковатый грим с лица.
- Я – Илюха, - продолжал демонстрировать удивительное дружелюбие парень, исхитрившись пожать руку нового знакомого прямо на ходу. – Куда тебя вести?
- Вася, - слегка ошарашено представился тот. – Я в общаге живу, не дома. Ну, знаешь, при ПТУ.
Илюха пришёл в восторг:
- Так ты у нас на заводе будет работать? А давай к нам в цех! Готовой продукции, если не в курсе. Ребят ты уже знаешь, коллектив отличный. А Батя – вообще мировой мужик. Начальник, то есть. Хаер, серьга в ухе, мотоцикл водит! За нас горой стоит. И с премиями не обижает, катаемся, как сыр в масле. Примем, как родного. Да ты на практику приходи, сам всё увидишь.
- Я в автотранспортное собираюсь, - пробормотал Вася виновато. Ему отчего-то не хотелось разочаровывать Илью. – Или в цех ремонтов.
- В ремонты иди, - кивнул Илюха, ничуть не огорчившись. – Будешь нас чинить… Постой, а ты в машинах сечёшь? Водишь?
- Да я и сюда на машине приехал, - признался Вася.
- Обалдеть, - выдохнул Илюха. – Что молчал-то? Сейчас домчу тебя до общаги с ветерком.
- У тебя права-то есть? – осторожно поинтересовался Вася.
- Да кому они нужны, - отмахнулся Илюха. – Что там сложного-то? Три педали, коробка и руль. Что я, не в курсе, что ли?
- Давай пешком, а? – покосился Вася на выразительные Илюхины шрамы и добавил для пущей убедительности: - Мне на воздухе лучше.
Илюха оказался сговорчивым и возражать не стал, всю дорогу трепался о какой-то ерунде и отчего-то казался Васе в доску своим. А позже, когда сидел на общей кухне и грыз последнее Васино печенье, и вовсе стал походить на старого доброго друга, который в курсе всех Васиных дел и которому до всего есть интерес. Поэтому, когда наутро Илюха заявился на крыльцо общаги с кульком сладостей, Вася даже не удивился.
- Я у тебя там вчера сточил всё, - виновато улыбнулся Илюха. – Вот, возьми. Или пошли гулять, по дороге сгрызём.
Так и завязалась их дружба. Илюха оказался душевным, но здравомыслие в его голове не водилось вовсе, как и инстинкт самосохранения. В статистике несчастных случаев на заводе он был основной фигурой и сделался тем самым практически легендой. Латали его прямо в цехе, медбрат изливал на Илюху тонны спирта и мата, но по-другому было нельзя: в больницу Илюха не ходил принципиально. Правда, следовало отметить, что заживало на нём всё, как на собаке, оставляя лишь некрасивые шрамы. Но со временем и эти шрамы перестали отпугивать Васю.
Безбашенность сочеталась в Илюхе с почти материнской заботой, упрямство – с умением отступить, подколы – с тревогой за Васю. Хотя, Вася тревожился о нём куда больше. Илюха то и дело рисковал убиться насмерть. Его беспокойная натура постоянно требовала адреналина. А может, он был просто безумцем. Вася помнил, как однажды решил похвастать перед Илюхой, на что способна его машина на трассе, и едва не поседел, когда на предельной скорости его друг высунулся в окно по пояс, восторженно крича и подставляя лицо ветру.
«Больше никогда», - думал Вася, обливаясь холодным потом и пытаясь за штанину сдёрнуть Илюху на сиденье. Но со временем ему пришлось просто смириться, что Илюха – такой. Отличный, в общем-то, парень, но полный псих. Даром что весь – как на ладони.
Однако и у Илюхи оказалась своя тайна. Он открыл её будто невзначай, когда они лениво потягивали колу на крыше Васиной общаги.
- Я вообще-то оборотень, - просто сказал Илюха и испытующе посмотрел на Васю.
Вася слышал от Илюхи всякое, но это было чем-то новым.
- В погонах? – ляпнул он и едва не стукнул себя по лбу. Дурацкая шутка!
- Нет, в волка превращаюсь, - спокойно ответил Илюха и, очевидно, заметив сомнение в Васиных глазах, предложил: - Завтра полнолуние. Приходи вечером, покажу.
И показал.
За городом, там, где чернела на горизонте кромка леса, он скинул с себя одежду, болезненно поёжился и тихо сказал Васе:
- Ты меня только дождись, - и обернулся волком. Поднялся из густой травы на лапы, посмотрел на Васю красноватыми глазами и стрелой унёсся в чащу. А после, когда Вася уже окончательно продрог, возвратился. Ткнулся мордой Васе в руку, просунул голову под ладонь и затих. Вася рассеянно перебирал его шерсть, а в голове не было ни единой мысли. Только полное принятие всего происходящего. В конце концов, волк – это та же собака, а собак он любил.
Волчье тело под ладонью дышало силой и приятным теплом, и Вася, не задумываясь, что он делает, уткнулся лицом в густой мех и закрыл глаза. В том, что его лучший друг оказался оборотнем, чудилось что-то неуловимо правильное. Как и в осознании того, что Илюха – его лучший друг.